– Чего такой злой? Гуляем же, Токман!

Закатываю глаза и, вернув себе мобильный, прикладываю его к уху.

– Я смотрю, у вас там весело. Не буду отвлекать. Пока.

– Пока… – отвечаю, понимая, что она уже отключилась.

Трель дверного звонка выворачивает мозги. Они просто вскипают от этого звука.

Дергаю шпингалет в сторону и тяну дверь на себя.

– О, да ты красивый! – Азарин без приглашения заваливается в квартиру с букетом.

– Я смотрю, ты подготовился, – растираю виски, – только розы я не люблю.

Серёга тупит пару секунд и начинает громко ржать.

– Где баб Вера? Это ей.

– Надеюсь, ты подготовился и купил те, что без шипов. А то будет досадно получить по роже колючками.

– Злой ты с утра. Смотрю, неплохо вчера погуляли.

От его слов меня слегка передергивает.

– А вообще, я приехал тебя забрать.

– Чего?

– Того, ты со своими бравыми ребятами выпуск отметил, а Серёжу на фиг послал.

– Ты когда прилетел?

– Ночью. Так что вылепи на роже что-то более жизнерадостное и стартуем на дачу. Я там всех наших собрал. Между прочим, даже Громов из Питера приехал.

– Если только Громов. Позалипай в телик. Мне нужен душ. Бабушка, тут Серый приехал.

Ба высовывается из своей комнаты с коронным прищуром.

– Явился.

– Это вам, Вера Антоновна, – Азарин с дебильной улыбкой на лице протягивает ей цветы.

– И как я только без твоего веника жила? Пошли, вазу найти надо.

Серый довольно хмыкает и разувается.

– Любите вы меня, Вера Антоновна.

– Вы мне со своей сестрицей поперек горла стоите уже. Этот вон всю весну ходил, носом клевал. Из-за Наташки твоей.

– Лямур-тужур и все дела. Вы не переживайте, я их помирю.

– Вот я просто спала и видела, конечно.

– Слушайте, а че, реально, – Серёга кивает на дверной проем с полной уверенностью, что я ушел в душ, – страдал?

– Мне так и хотелось твою сестренку поймать и по одному месту надавать. Все мозги парню выгрызла.

– Это она может…

Закатываю глаза и наконец-то иду в ванную. Дурдом какой-то.

41

Тата

– Агата, – бросаю чемодан и почти сразу утопаю в тетушкиных объятиях, – я так соскучилась. Ты себе просто не представляешь.

– Представляю. Рассказывай, все рассказывай.

Аги трогает мое лицо, волосы, как заботливая мамочка, поправляет джинсовку и высокомерно, одним жестом, просит нанятого ей водителя забрать мой багаж.

– Ты наняла водителя?

– Да, решила, что так мне будет комфортнее. Не отвлекайся, как прошел тур?

Мы усаживаемся в машину, и я начинаю тараторить обо всем, что со мной произошло за этот месяц.

В квартире Аги принимаю душ и очень долго смотрю на себя в зеркало. Да, видок тот еще. В туре плотный слой макияжа и шикарные ручки визажиста стали моим спасением. Потому что уже после пятого концерта я выглядела как утопленник с огромными кругами под глазами.

На гастролях было сложно. Минимум сна и максимум работы. Переезды из города в город, перелеты. Я выжата как лимон и, кажется, готова проспать несколько суток.

К счастью, теперь у меня есть неделя законного отдыха. Да, конечно, придется заглядывать в студию, но это не так сложно, как выступать в семь вечера в одном городе, а в два часа ночи в клубе, но уже в другом.

Трогаю свою талию, которая точно стала тоньше. Хоть где-то можно порадоваться.

Выползаю из ванной.

На столе в гостиной меня уже ждет обед и чашка горячего вкусного чая с малиной. Люда, как всегда, сама забота.

Беру ложку, погружая ее в грибной суп.

– Кушай-кушай. Совсем исхудала.

– Лю-ю-юд, – улыбаюсь, замечая на камине Серёгины часы. – А Серенький тут, что ли?

– Ночью прилетел, – отзывается Аги, медленно усаживаясь в свое кресло-качалку. – Пару часов поспал, забрал ключи от дачи, и след его простыл.

– Ключи?

– Ну конечно. А зачем он еще сюда прилетает?  Исключительно вести разгульный образ жизни, – с умным видом заключает тетушка.

– Разгульный…

В голове мгновенно начинают работать абсолютно все шестеренки. Что называется, я выстраиваю причинно-следственную связь и прихожу к выводу, что, где мой братец, там и Иван. Вряд ли они не встретятся.

Агатины разглагольствования про «пока молодые, нужно отрываться и наслаждаться свободой» напрягают. Нет, меня от них на стуле подбрасывает. Злит.

Столько времени прошло, а я все равно думаю о Ване. Не просто думаю, терзаю себя этими мыслями. Вот и сейчас в четкой раскадровке представляю его измену.

Боже, Тата, ну какую измену? Между вами же ничего нет…

Ничего.

В дверь звонят, и все собравшиеся в комнате устремляют взгляды в коридор.

– Кто это может быть?

Аги сводит брови и кивает Люсе, чтоб открыла.

– У нас гости!

Слышу голос Людмилы, а после визг моей Соньки.

– Я не дождалась, пока ты ко мне приедешь. Приперлась сама. Агата Эльдаровна, шикарно выглядите.

Сонька зацеловывает всех в щеки, а я думаю лишь об одном: мне надо на дачу.

– Соня, – хватаю подругу за руку, – ты очень вовремя, – прижимаю ее ближе к себе, – у меня есть к тебе дело.

– Я всегда за, – играет бровями, начиная хихикать.

– Мне нужно переодеться, и мы едем на дачу.

– Фу, как скучно.

– Не уверена, что будет скучно. Там Серёга со своими забурился.

– О, ну это другое дело. Так-с, я вообще сегодня мимо, – смотрит на свои джинсы с дырами на коленях. – Платье одолжи, лучше покороче.

– Пошли, – тяну Соньку в спальню и благодарю Люду за обед.

Пока Комарова с энтузиазмом роется в моих чемоданах, быстренько завиваю волосы в легкую волну и прихлопываю спонжем тональник по периметру мордашки.

– Губы красить будем?

Соня напяливает короткое фиолетовое платье с открытой спиной и крутится у зеркала.

– Я нет, – мотаю головой. Терпеть не могу все эти разноцветные консистенции на губах.

– А я, пожалуй, выберу красный!

– Не по адресу, у меня такой нет.

– Ой, да больно надо, – Сонька приглаживает подол и, высунув голову из комнаты, выкрикивает: – Агата Эльдаровна, мне нужна красная помада. Самая яркая!

– Точно, – застегиваю молнию на платье, удачный фасон, змейка сбоку, а не на спине. – Я и забыла, где мы находимся.

– Держи, стрекоза, – Аги вручает Соньке несколько ярких цветов на выбор и усаживается на собранный диван. – А ты чего? Бледная как моль.

– Сама моль, – показываю язык, нарумянивая щеки.

…на дачу мы едем на метро. В городе пробки, поэтому такси сейчас тот еще аттракцион. Хотя в метро все тоже выходит из-под контроля. Меня начинают узнавать пятнадцатилетние девочки-подростки и просить с ними сфоткаться.

Пока я еще не привыкла к повышенному вниманию. Не ждала его так скоро.

– Слава – она такая, – Сонька толкает меня локтем в бок, пока мы выбираемся из подземки и топаем к остановке.

Пока ждем маршрутку, Комарова рассматривает фотки в моем телефоне, случайно нарываясь там на Ванькино лицо.

– О-о-о, – хмыкает, – да у нас все серьезно, я смотрю.

Отбираю у нее мобильный и, краснея, прячу в сумку.

Да, у меня есть его фотка, и даже не одна. Может быть, со стороны это глупо… но это моя личная глупость, которая никого не касается.

На дачу мы приезжаем ближе к вечеру, потому что маршрутка ломается прямо посреди дороги. Из-под капота валит дым, а в салоне начинает ужасно вонять.

Остаток пути мы преодолеваем пешком на высоченных каблуках.

– Все, я мертв, – выдыхает Соня, облокачиваясь за высокий забор нашей дачи.

– Я тоже, – тянусь к воротам. Туфли, что держу в руках, падают на землю, а стопы утопают в приятном и таком прохладном газоне.

На территории дачи дурниной орет музыка. Как только мы появляемся на горизонте, мой полоумный братец взмахивает рукой и очень быстрым шагом идет к нам.